о пейзажной живописи. Отчаявшись в надеждах на взаимность, и случайно подсмотрев его ухаживания за служанкой, мисс Гарриэт кончает с собой, бросившись в колодец. Герою выпадает обряжать ее тело, он думает о тайне ее жизни и смерти и целует ее в мертвые губы.
Даже в этом кратком резюме поражает обилие сходств с «Мопассаном». Рассказ деятеля искусства, богатая поклонница его таланта, несовершенное владение языком (ср. «безжизненность» русского языка Раисы), лекции о секретах мастерства, соблазнительная служанка, очная ставка с трупом, загадка смерти… Напрашивается мысль, что все это Бабель просто вынужден был перевести в подтекст, чтобы не повредить свежести собственного повествования. Еще красноречивее, однако, ряд сходных деталей, оставшихся за пределами нашего пересказа.
Так, служанку, которую обнимает художник, зовут Селеста, чем устанавливается закадровая связь с главным источником бабелевского рассказа – «Признанием». Заодно подтверждается значащий характер этого имени – «небесная», приблизительным переводом которого можно считать «райское» имя мадам Бендерской. Дело в том, что «райская» тема проходит в «Мисс Гарриэт» и впрямую. Набожная англичанка занимается распространением христианских брошюр, которые она, казалось, «получала прямо из рая» [82, с. 219]. Сначала религиозная тема вполне традиционным образом связывается с эстетической (мисс Гарриэт видит в искусстве героя «воспроизведение […] содеянного творцом»; с. 219), но затем получает оригинальное развитие, характерное для Мопассана и релевантное для Бабеля.
Англичанка представляет себе Бога слабым[7], любит природу и животных, выхаживает раненую лягушку, как человека, и бросает обратно в воду рыбу, купленную у рыбаков. В начале новеллы рассказчик размышляет о том, что всем нам предстоит когда-нибудь удобрить землю своим телом, а в финале – о таинстве сбывающейся веры мисс Гарриэт:
«Она верила в бога и чаяла в ином мире награды за свои страдания. Теперь она начнет разлагаться и в свой черед станет растением. Она расцветет на солнце, будет кормом для коров, зерном, которое унесут птицы, и, побыв мясом животных, возродится в виде человеческой плоти» (с. 225).
Финальному примирению со смертью Мопассан придает отчетливо пифагорейский оттенок. В результате сюжет венчается ситуацией, в которой к декадентному общению с трупом подключены мотивы христианства, пантеизма и, главное, метемпсихоза[8]. Все это сильно напоминает концовку «Мопассана» (особенно ввиду скрытого присутствия в последней еще одного мопассановского подтекста, о котором речь впереди).
Две детали из развязки «Мисс Гарриэт» более или менее прямо перекликаются с текстом «Мопассана». Во-первых, описание целуемого героем трупа мисс