и 4.
[5] Ср., кстати, Прим. 3 в гл. 4 о творческих связях между Бабелем и Эйзенштейном; ср. тж. ниже Прим. 13.
[6] Сам Бабель перевел для трехтомного издания Мопассана (1926-1927), вышедшего под его редакцией, тоже три рассказа, но вместо «Мисс Гарриэт» в этом списке фигурирует «Болезнь Андрэ». Наряду с новеллами Мопассана важным подтекстом бабелевского рассказа является роман «Милый друг» (см. гл. 6).
[7] Ср. беспомощность Христа в «Иисусовом грехе» Бабеля.
[8] Тема жизни, возникающей из смерти, восходит у Мопассана, согласно его комментатору Форестье, к «Падали» Бодлера, а более непосредственно к ряду текстов Золя, последовавших за его посещением кладбища Пер-Лашез в 1869 г. [83, т. 1, с. 1563].
[9] О мотиве «любовной сцены в экипаже» у Мопассана см. в гл. 6.
[10] В связи с темой бабелевской фиксации на женских грудях интересно свидетельство Л. Никулина о том, что Бабель высоко ценил рассказ Горького «Едут» (1913) [24, с. 140-141]. Рассказ короток, бессюжетен и вряд ли мог привлечь Бабеля чем-либо, кроме эпизода, в котором парень, лежащий на палубе шхуны, при всех, не скрываясь, ласкает груди красивой молодой бабы.
[11] В описании груди Раисы (здесь, да и в сцене идиллического завтрака, см. выше) не исключено влияние портрета кормилицы из «Идиллии»; даем его в бабелевском переводе:
«[д]авление сильных грудей раздвигало материю, полоска обнаженного тела и краешек белья блеснули у впадины между грудями […] выползла правая ее грудь, чудовищная, отвислая, с бурым соском [avecsafraisebrune, букв. с коричневой клубничиной соска]» (Мопассан [81, т. 1, с. 37-41; 83, т. 1, с. 1194-1196]).
[12] Интерес Бабеля к «милитаристской» стилистике проявился в его работе над очерками Видаля (см. Прим. 2), по-видимому, проложившей путь к «Конармии».
[13] Позднее (1937) Бабель говорил:
«В молодости я думал, что пышность выражается пышностью. Оказывается, нет. Оказывается, что надо очень часто идти от обратного» [10, т. 2, с. 404].
Напрашивается текстуальное сопоставление этих слов с формулировками Эйзенштейна в его статье «О строении вещей» (1939):
«Предмет изображения и закон построения, которым он представлен, могут совпадать […] Это построение простейшего типа: «грустная грусть», «веселое веселье», «марширующий марш» […] Но есть и другой случай, когда вместо решений типа «веселое веселье» у автора возникает необходимость решить, например, тему «жизнеутверждающей смерти» […] Такими примерами во всех оттенках изобилует литература» [147, т. 3, с. 3-40].
Далее Эйзенштейн разбирает примеры из «Анны Карениной» и «Крейцеровой сонаты», иллюстрирующие конструкцию «любовное убийство», а затем обращается к совершенно уже «бабелевским» материалу и технике Мопассана.