что «эту тварь надо отправить в пансион без древних языков» (с. 101). Директор возражает: «– Известно ли вам, какие учреждения именуются таким образом? [… К]ак решились вы сделать такое непристойное сопоставление? […] (с. 101). С помощью школьного врача директору удается […]убеди[ть]ся, что Саша вовсе не барышня» (гл. 13, с. 104)[24]. Тем не менее, «[с]лухи о том, что Пыльников – переодетая барышня, быстро разнеслись по городу. Изх первых узнали Рутиловы. Людмила […] зажглась жгучим любопытством к Пыльникову» (с. 105).
Между Людмилой и Сашей возникают тайные романические отношения (гл. 16–17, 26).
Он целует ей руки, она прыскает его духами, они целуются, она полураздевает его и любуется его телом, наслаждаясь его отроческой незрелостью («Самый лучший возраст для мальчиков – […] четырнадцать–пятнадцать лет»; заставляет целовать ее ноги.
В ходе этих игр разрабатываются два существенных мотива – “сестрицы” и “трансвестизма”, каждый из которых по-своему рифмует этот подсюжжет с передоновским: один – варьируя “сестринскую” тему, другой – как бы реализуя подозрения Передонова относительно переодетости Саши.
«“Как она нежно целует! – мечтательно вспоминал Саша. – Точно милая сестрица” […] “Если бы она была сестрою! – разнеженно мечтал Саша”» (с. 122); «Людмила запиралась с [Сашей] и принималась его раздевать да наряжать в разные наряды […] Юбка, башмаки, чулки Людмилины – все Саше оказалось впору и все шло к нему. Надев на себя весь дамский наряд. Саша послушно сидел и обмахивался веером. В этом наряде он и в самом деле был похож на девочку» (с. 188).
“Переодевание в девочку” (вторящее соответствующим эпизодам в «Нана» и, возможно, позаимствованное оттуда, особенно если учесть обилие «французских книжек» в комнате Людмилы; гл. 16) случайно раскрывается квартирной хозяйкой Пыльникова, и Людмила объясняет его подготовкой к спектаклю (гл. 29). Эта выдумка далее материализуется в кульминационной сцене данной линии – появлении Саши в наряде гейши на маскараде (гл. 28–30). Тем самым метафорически подтверждаются и “бордельные” обвинения Передонова, но в фабульном плане тайна переодеваний Саши и его отношений с Людмилой остается нераскрытой:
“Правда, я его полюбила, как брата. Он – славный и добрый, он так ценит ласку, он, – заявляет Людмила директору (с. 214), и общественное мнение верит ей, тем более, что Передонов окончательно компрометирует себя.
Магия, солнце и вера. Перекличка линии Саши–Людмилы с передоновской не сводится к фабульным связям. На символическом уровне (отраженном в заглавии романа) два подсюжета контрастно варьируют тему “языческой магии”. Передонов являет тупо-параноидальный, сниженный вариант темы:
Он подозревает Варвару и других в