Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Воспоминания о Бабеле » Воспоминания о Бабеле, страница53

Воспоминания о Бабеле, страница53

стало известно,  что Бабель написал  киносценарий. Он  давно  уже  ничего не  печатал,  и  заполучить  для  журнала  новое  его сочинение, пусть даже предназначенное для кино, было очень заманчиво.

        Долго  спорили,  кому поручить переговоры с Исааком  Эммануиловичем,  и наконец выбор пал на  меня. Причина  была в том, что  незадолго перед тем  я напечатал  в  «Литературной  газете»    статью  о  бабелевских  рассказах,  и предполагалось, что мне с ним удастся быстрее поладить.

        Переговоры наши начались по телефону,  и  мне пришлось  долго объяснять моему собеседнику, откуда и по какому делу  ему звонят.  Уразумев наконец, о чем  идет  речь, Бабель  сразу  же  заявил,  что  печатать  свой сценарий не собирается.

        Тогда я принялся исчислять все выгоды  и радости, какие  сулило  бы ему это предприятие, ежели  бы  он  на него  решился. Мой собеседник не прерывал меня, и, неведомо почему, я  вдруг почувствовал, что он размышляет не о том, что  я говорю, а о чем-то  другом.  Исчерпав свои доводы, я замолчал и  стал слушать потрескивание и шорох,  хорошо известные всем,  кому случалось вести тягостные  переговоры по  телефону.  На  мгновение  мне показалось даже, что Бабель  повесил трубку. Но  тут я услышал его мягкий, слегка пришепетывающий голос.

        —  Приходите,  побеседуем,  —  проговорил  он  медленно,  видимо  еще раздумывая, и стал диктовать мне адрес.

        На  другой  день  утром  я позвонил  у  дверей крохотного  двухэтажного особняка в переулке у Покровских ворот. Бабель сам открыл мне, и мы прошли в большую комнату первого  этажа,  судя  по всему  — столовую.  Здесь  хозяин указал мне на стул, а сам устроился на большом, стоявшем в углу сундуке.

        Об этом сундуке я уже  слышал  прежде. Утверждали, что Бабель  хранит в нем рукописи, тщательнейшим образом скрывая их от чужих взоров и извлекая на свет только для  того, чтобы поправить какую-нибудь  строку или слово, после чего снова укладывает назад пожелтевшие от времени листки, обреченные на то,

        чтобы  пролежать без движения  еще  долгие месяцы, а быть может  даже и годы.

        Теперь,  увидев  сундук  своими  глазами,  я  окончательно  уверовал  в правдивость этой легенды.

        Беседа  наша  поначалу оказалась гораздо  короче, чем мне бы  хотелось. Видимо,  Бабель  все обдумал еще  до  моего прихода  и  изложил свое решение кратко и  ясно. Сценарий он согласен дать в «Знамя» только для ознакомления. Печатать его в нынешнем виде, по его мнению, нельзя.  Это не принесет лавров ни журналу, ни автору. Что же касается договора, то,  если редакции сценарий понравится и она  поверит  в его счастливое завершение,  он согласен договор подписать, так как,  получив  аванс,  сможет быстрее  закончить  работу,  не отвлекаясь ничем другим.  За рукописью  можно прислать  дня  через  два — к этому времени он приготовит для нас экземпляр.

        Таким образом, дело, из-за которого  я пришел,  было улажено быстро  и, как говорится, к взаимному удовлетворению.

        Минуту мы помолчали. Я встал.

        Бабель посмотрел на  меня  поверх очков  и,  увидев,  что  я  оглядываю комнату, заметил:

        — Это столовая. Она у нас общая с соседом.

        И, прочтя в моих глазах безмолвный вопрос, добавил:

        — А сосед у меня  такой, что о нем можно долго рассказывать… Нет, он не писатель.  Он инженер, и  не простой,  а в высшем  смысле этого слова. Вы сядьте, я вам про него расскажу.

        Я    сел.  Нужно    ли    говорить,  как    мне    была  по  душе  внезапная разговорчивость моего хозяина!

        — Я сказал  — инженер в высшем смысле, — продолжал Бабель, — но это неточно.  Штайнер — инженер  до мозга костей, гак было бы правильнее о  нем сказать. Он  на все смотрит  инженерским глазом