Рассказы разных лет
в потолок, дробилось и сияло, душный жар налетал от труб парового отопления. — Была не была, — сказал Калугин, когда мы разделались с кониной. Он вышел куда-то и вернулся с двумя ящиками — подарком султана Абдул-Гамида русскому государю. Один был цинковый, другой сигарный ящик, заклеенный лентами и бумажными орденами. «A sa majeste, lEmpereur …
Припадая на ногу, он пошел дальше, и сейчас же широкую его спину затерло небо, слившееся с землей. Подъехав к хате, Гапа постучала в окно кнутом. Дочери ее торчали у стола в шалях и башмаках, как на посиделках. — Маты, — сказала старшая, сваливая мешки, — без вас приходила Одарка, взяла Гришку …
прорубал просеки в чужом переводе. Работа эта не так дурна, как кажется. Фраза рождается на свет хорошей и дурной в одно и то же время. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом. Рычаг должен лежать в руке и обогреваться. Повернуть его надо один раз, а не два. Наутро я снес выправленную рукопись. Раиса …
— Вы близоруки, Александр Федорович? — Да, я близорук. — Нужны очки, Александр Федорович. — Никогда. Тогда я сказал с юношеской живостью: — Подумайте, вы не только слепы, вы почти мертвы. Линия, божественная черта, властительница мира, ускользнула от вас навсегда. Мы ходим с …
корчмарь, пустившийся в погоню за господином шабос-нахаму. Поравнявшись с голым Гершеле, обнявшим дерево, корчмарь остановил лошадь, и лицо его сделалось таким же глупым, как у монаха, повстречавшегося с дьяволом. — Что вы делаете здесь? — спросил он прерывистым голосом. — Я человек с того …
в нем много, а серьезности нет… — Это мне и надо, — взмолилась дева Арина, — я от их серьезности почитай три раза в два года помираю… — Будет тебе сладостный отдых, дитя божие Арина, будет тебе легкая молитва, как песня. Аминь. На том и порешили. Привели сюда Альфреда. …
коса… Гершеле не обмолвился ни единым словом в ответ. Зачем подбрасывать поленьев в огонь, когда он и без того горит ярко? Это первое. И что можно ответить сварливой жене, когда она права? Это второе. Пришло время, жена устала кричать. Гершеле отошел, лег на кровать и задумался. — Не поехать …
скакунов в самом конце пути. Это был Иегуда Галеви. Два китайца в котелках, с буханками хлеба под мышками стояли на углу Садовой. Зябким ногтем они отмечали дольки на хлебе и показывали их подходившим проституткам. Женщины безмолвным парадом проходили мимо них. У Аничкова моста, у Клодтовых коней, я присел на выступ статуи. …
Выстрелы прозвучали торопливо. Коростелев еще что-то хотел сказать, но не успел, вздохнул и упал на колени. Он опустился к ободьям, к колесам тачанки, лицо его разлетелось, молочные пластинки черепа прилипли к ободьям. Макеев, пригнувшись, выдергивал из обоймы последний застрявший патрон. — Отшутились, — сказал он, обводя взглядом красноармейцев и всех нас, скопившихся у …
от старости айсору, разносчику керосина и мегерам, продававшим мотки бараньей шерсти, мегерам, изрезанным жгучими морщинами. По ночам толкотня и лепет моих соседей сменялись молчанием, пронзительным, как свист ядра. Иметь двадцать лет от роду, жить в Тифлисе и слушать по ночам бури чужого молчания — это беда. Спасаясь от нее, — я кидался опрометью …
|
