одновременно кощунственный и сакральный, эффектно проведен в винном коде. Видимую часть айсберга составляет вкушение муската 83 года, знаменующее приобщение к телу, букве и духу Мопассана. Однако в согласии с общим движением сюжета от гедонистического подражания Мопассану-беллетристу к осмыслению трагической вести о его жизни и смерти, проступает сокровенный смысл мускатной оргии: похищение священных сосудов чревато роковыми последствиями. Впрочем, концовка вставной новеллы поливалентна: Мопассан финала это и наказанный Навуходоносор, и новый Христос, и воплощение идеального — адамического, животного — единения с миром. А концовка обрамляющего повествования даже не столько поливалентна, сколько загадочна в своей профетической непроницаемости, — характерной для Даниила[26] и других библейских пророков.
3. Короны, кроны и корни
В формуле «обед, женщина и книга» обед включает не только питье, но и еду. Священная книга жизни связывает законы пола с диетическими предписаниями. Даниил строго соблюдает кашрут, гарантируя его тем, что ограничивается растительной пищей (не нуждающейся в кошерном приготовлении). Напротив, сексуальные и иные подвиги бабелевского героя (в «Мопассане», «Справке» и других рассказах) сопровождаются как возлияниями, так и обильной едой.
Соответствующие формы принимает и наказание. Навуходоносор принуждается питаться травой (в «Д-ре Глоссе» вегетарианская тема является центральной), а Мопассан — пожирать собственные экскременты. Обе епитимьи напоминают о Толстом: первая — о его программном вегетарианстве, вторая — о развратнике Нехлюдове, которого Бог-хозяин, как щенка, тычет носом в нагаженное (см. в гл. 2). Эта дополнительная немая перекличка с Толстым согласуется с перипетиями заявленной в «Мопассане» темы толстовского «страха», сначала запальчиво отвергаемого героем, затем долгое время игнорируемого и вновь заявляющего свои права в финале.[27]
У позднего Толстого (в свое время неутомимого любовника[28]), религиозное обращение и отказ от мясной пищи шли рука об руку с проповедью полового воздержания вплоть до безбрачия. В нотациях о смертности, которые он читает тени угасающего Мопассана, слышна личная нота («сам слабеешь […], разлагаешься»; подробнее см. в гл. 2). В книге Даниила кастрацией караются Навуходоносор, превращаемый в вола, т. е. холощеного быка,[29] и Валтасар, чресла и колени которого поражает слабость. Эта мера наказания тем уместнее, что в древнеближневосточных религиях одним из верховных божеств и символом плодородия был бык. Более того, имя бога Бела (Баала, Ваала), изображавшегося в виде человека с головой быка, входит в состав имени Валтасар, означающего «да сохранит [укрепит] Бел царя».[30]
Со своей стороны,