“культом вождя” (Уайль: 19); о горьковском “упоении властью” под сенью Сталина и Ягоды пишет Ходасевич (1982: 253, 265, 268). Ср., в частности:
«Сталин […] дал Горькому возможность вернуться и занять то высокое положение арбитра по культурным вопросам, которого Горький не мог добиться даже при Ленине. Сама личность Сталина, конечно, ему в высшей степени импонировала: в глубине горьковской души всегда жило восхищение силою, властью, с ее внешними атрибутами, которые презирал Ленин. (Надо было послушать, с каким восторгом рассказывал Горький о пребывании императора Александра III в Нижнем Новгороде)» (1982: 265).
Ср. ниже замечание Толстого о “монархизме” романтиков.
19. Ср. выше о «Начале»; см. тж. в гл. 3, 6 о “растиньяковском” мотиве и его параллелях в библейских “романах диаспоры”.
20. Кстати, о Горьком и «Мопассане». 25 июня 1925 г. Бабель писал Горькому о выездной визе для жены, которая «имеет непреодолимое желание уехать в Италию […] Вы помните Кудрявцева из “Новой жизни”? Он изучал испанский язык, у него было необыкновенной красоты издание “Дон-Кихота” на испанском языке, книга эта принадлежала в прошедшие времена какому-то герцогу. Кудрявцев читал ее с упоением. Так вот жена моя хочет ехать в Пизу, Лукку и еще куда-то» (1: 242).
Во владельце «Дон-Кихота» узнается Казанцев из «Мопассана», где, однако, его знакомство с Горьким не упоминается. Кстати, к уподоблению жены Бабеля с Кудрявцевым/Казанцевым можно подключить и героя «Солнца Италии».
21. Несколькими страницами позже появляется и «церковный сторож» (ср. «церковного старосту» в «Справке»), соблазняющий «мальчика» украсть для него что-то у хозяев, чтобы по их поручению скомпрометировать его (13: 210); церковный сторож — покровитель одного из юных героев есть и в повести Горького «Трое».
Отправляя Бабеля в люди, Горький прописывает Бабелю искус, аналогичный собственному опыту с “литературным отцом” — В. Г. Короленко, который «с поразительной ясностью говорил […] мне о том, как плохо и почему плохо написал я мою поэму […] Вскоре после этой первой встречи с В. Г., я ушел из Нижнего и воротился туда года через три, обойдя центральную Русь, Украину […] Много видел, пережил […] В этом приподнятом настроении я снова встретился с В. Г. […] В этом году я начал печатать маленькие рассказы в газетах…» (1918 г.; 14: 243-244).
Впрочем, еще раньше подобному искусу подверг Мопассана Флобер (см. гл. 3), откуда этот мотив мог попасть в равной мере к Горькому и к Бабелю.
22. Cр. впечатление, произведенное на бабелевского героя сценой из «Первой любви» Тургенева» и отразившееся в рассказе Бабеля «Детство. У Бабушки», написанном в 1915 году, т. е. следующем после завершения публикации