6-7, 13, 18, Уайль: 74-77, Шерр: 80.
35. “Половое пуританство” проявляется и в ряде “асексуальных” рассказов о проститутках: «Женщине с голубыми глазами» (1895), «Болесь» (1897), «Барышня и дурак» (1916), «Страсти-мордасти» (1917); о месте “асексуальности” в топосе проститутции см. Приложение, 4. 1.
36. Горьковская разработка “вуаеризма” ждет специального сопоставления с бабелевской; о последней см. в гл. 14; о вуаеризме (в частности, горьковском) в рамках топоса проституции см. в Приложении, 4. 1; о связи вуаеризма с “пуританством” и “дистанцированием” см. в гл. 10.
37. Боррэс: 32, 63-64, 140, Бэррэтт: 11, 26, 53, 133-134, Уайль: 69, 81-83, Эриксон: passim.
38. Толстовскому высказыванию о Горьком как «сомнительном социалисте» вторит Мережковский:
«Босяки Горького, несмотря на свою демократическую внешность, внутренние аристократы. Простой народ для них — чернь. Мужика они ненавидят и презирают» (13: 80).
39. Бабаян: 139, Бэррэтт: 34-43, 49-58, 71-81, 108, 136-137, Хээр: 145.
40. Согласно Мережковскому,
«Иногда кажется, что босяки Горького читали философа Ницше, хотя и в дешевом, не совсем грамотном русском переводе, но поняли в нем все-таки больше, чем русские интеллигенты» (13: 80).
41. Ср. свидетельство Паустовского (ВОСП: 13) о восхищении Бабеля «железной прозой» Киплинга.
42. Бабаян: 110, 208-211, Боррэс: 38-84, Бэррэтт: 26-28, 93-94, 107, 112, 134, Фейлен: 169-170, 182, Формэн: passim, Ходасевич 1991: 363, Хээр: 23-25, 36, Шерр: 25-32.
В связи с критикой подпольного человека ср. выше замечание о зависимости «Однажды осенью» от «Записок из подполья» (о сентиментализациии проституток и женщин вообще у Горького см. Шерр: 32). Двойственность отношения между Горьким и “подпольным человеком” Достоевского была выявлена еще Мережковским в статье «Чехов и Горький» (1906):
«Достоевский не имел никакого влияния на Горького. Босяка своего взял Горький прямо из жизни. Тем более поразительны психологические совпадения горьковских босяков и некоторых героев Достоевского […] Что у Горького — “На дне”, то у Достоевского — “Подполье”» (13: 74-75).
Мережковский далее на примерах демонстрирует родство “дна” и “подполья”. Ср., кстати, ниже поправку к представлению о сугубой “жизненности” босяков Горького, вносимую Ходасевичем.
43. Боррэс: 33, 57, Хээр: 78.
44. Ср. кстати, Прим. 17 о завороженности Горького (и Бабеля) властью; ср. тж. выявление Пастернаком ницшеанско-советско-нацистской природы “гордого человека”:
«Бездна духовной пустоты всегда стоит за риторическими ходулями […] идет ли речь о воспевании человека (“Человек — это звучит гордо”) или о мистике сверхчеловеческой морали [… О]божествление человека приводит к […] к бесчеловечности