Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » Конармия » Конармия, страница87

Конармия, страница87

я увидел радугу  на  железе.  Поляк,  юноша  с  вьющимися баками, смотрел  на  них  с  деревенским  любопытством.  Он  подался  всем корпусом вперед и открыл мне Голова, выползавшего из канавы, внимательного и бледного, с разбитой головой и винтовкой на отвес. Я протянул  к  Голову руки и крикнул, но звук задохся и разбух в моей  гортани.  Голов  поспешно выстрелил  пленному  в  затылок  и  вскочил  на  ноги.  Удивленный    поляк повернулся к нему, сделав полный круг, как на ученье. Медленным  движением отдающейся женщины поднял он обе руки к затылку, рухнул на  землю  и  умер мгновенно.

    Улыбка облегчения и покоя заиграла тогда на лице Голова. К  нему  легко вернулся румянец.

    — Нашему брату матка таких исподников не вяжет, — сказал он мне лукаво. — Вымарай одного, давай записку на восемь штук…

    Я отдал ему записку и произнес с отчаянием: Ты за все ответишь. Голов.

    — Я отвечу,  —  закричал  он  с  невыразимым  торжеством.  —  Не  тебе, очкастому, а своему брату, сормовскому. Свой брат разберет…

    Девяти пленных нет в живых. Я знаю это сердцем. Сегодня утром  я  решил отслужить панихиду по убитым. В Конармии некому это сделать, кроме мен  я. Отряд наш сделал привал в разрушенном фольварке. Я взял дневник и пошел  в цветник, еще уцелевший. Там росли гиацинты и голубые розы.

    Я стал записывать о взводном и девяти покойниках, но шум, знакомый  шум прервал меня тотчас. Черкашин, штабной холуй, шел в  поход  против  ульев. Митя, румяный орловец, следовал за ним с чадящим факелом в  руках.  Головы их были замотаны шинелями. Щелки их глаз  горели.  Мириады  пчел  отбивали победителей и умирали у ульев. И я отложил  перо.  Я  ужаснулся  множеству панихид, предстоявших мне.