через много лет С. Бондарин, присутствовавший где-то на рубеже 20-х – 30-х годов на чтении еще не опубликованных «Мопассана» и «Улицы Данте» [24, с. 100][5].
Что касается «Гонорара» (помеченного 1922–1928 гг.), то он, в отличие от «Мопассана», «вместе с другими рассказами […] был отвергнут редколлегией альманаха “Год XVI”» [10, т. 2, с. 565], т.е., по-видимому, около 1933 г., и увидел свет лишь посмертно, да и то сначала за границей («Воздушные пути», № 3, 1963). «Справка» (в рукописи не датированная) вышла как бы при жизни автора, но… в английском переводе («InternationalLiterature», № 9, 1937, с. 86–88), а по-русски появилась только в 1966 г. Русский машинописный экземпляр «Справки» сохранился и в фонде альманаха “Год XVI” в ЦГАЛИ[6].
Публикаторы и исследователи Бабеля либо обходят вопрос об окончательной редакции рассказа, либо считают таковой «Гонорар». Хэллет [139, с. 63] отдает предпочтение «Гонорару» на том основании, что он «содержит больше причудливых (bizarre) данных о ситуации […] обогащающих атмосферу рассказа и часто переданных мастерскими штрихами». Зихер (обычно тщательно аргументирующий свои выводы) в своей Библиографии просто объявляет более поздним вариантом «Гонорар» [55, с. 139] и соответственно рассматривает в книге только его [там же, с. 117–119], целиком игнорируя «Справку». Наконец, А.Н. Пирожкова, вдова писателя, вообще исключает «Справку» из составленного ею двухтомника (1990), наиболее полного на сегодняшний день издания; соответственно, в комментариях С.А. Поварцова «Справка» упоминается лишь как вариант «Гонорара» [10, т. 2, с. 565].
В защиту «Справки» до сих пор прозвучал как будто лишь один, не очень уверенный голос. Л. Боровой так вспоминает об авторском чтении рассказа в доме у общего знакомого (некоего Владимира Александровича) – киношного и литературного деятеля, устроившего Бабелю за «Справку» очередной полуфиктивный аванс (возможно, от альманаха “Год XVI”):
«Это был рассказ «Справка», который до того назывался «Мой первый гонорар». Когда [Бабель] кончил читать, мы помолчали немного… Владимир Александрович первым опомнился, чмокнул губами и протянул руку к тетрадке с рассказом. – Не пойдет. Ведь сам понимаешь! Но для аванса годится. Все-таки оправдательный документ»[7]. Однако Бабель дарит рукопись мемуаристу. «Так я и получил от Бабеля написанный его рукой один из вариантов (и, кажется, лучший) его рассказа «Мой первый гонорар» [24, с. 202].
Свидетельство и мнение Борового, естественного патриота лично слышанного им и подаренного ему текста, сами по себе не решают вопроса, но заслуживают внимания. Они могут быть подкреплены следующими соображениями.
«Гонорар» почти вдвое длиннее «Справки». Отчасти – за счет «большей