Подобно интертекстуальному коллажу женской груди, кофе и молока в эпизоде с «Идиллией», заветный мускат нацеживается как бы из выпрямившихся сосков Раисы, чтобы затем многократно перемешаться с вином и сидром, любимыми напитками Полита[11].
В пересказе «Признания» денежная тема выходит, наконец, на передний план – вторя тому, как Селеста, в конце концов, соображает, что ей выгоднее отдаться Политу, чем платить за проезд на рынок. И все же итоговый акцент в пересказе делается на образе знойной страсти, тем более, что в каком-то смысле (хотя и не столь полно, как в «Идиллии») деньги оказываются устраненными если не из расчетов, то из взаимоотношений героев. Впрочем, так дело обстоит только в бабелевском пересказе, но не в оригинале.
Из текста «Гюи де Мопассана», собственно, даже не ясно, почему переводимая новелла называется «Признание». Следует ли понимать переговоры Полита с Селестой о шансах «позабавиться» с ней как признание в любви? Фокус в том, что, вставляя чужой сюжет в рамку своего собственного, Бабель отрезал обрамление, в которое он уже был оправлен у Мопассана. В оригинале
Селеста признается матери в беременности, чем вводится ретроспективный отчет о ее падении; затем действие возвращается в рамку, где мать одобряет намерение дочери скрывать беременность от Полита как можно дольше, чтобы сэкономить максимум денег.
Интересно, что еще в «Одессе» (1916) Бабель, облюбовав «Признание» как программный для себя «солнечный» текст, посвятил его пересказу целый абзац. Так вот, там финансовая подоплека любовной сделки вообще не упоминается.
«[…] громыхает по сожженной зноем дороге дилижанс, сидят в нем, в дилижансе, толстый и лукавый парень Полит и здоровая крестьянская топорная девка. Что они там делают и почему делают – это уж их дело. Небу жарко, земле жарко. С Полита и девки льет пот, а дилижанс громыхает по сожженной светлым зноем дороге. Вот и все».
В «Мопассане», монтируя «Признание» с жизнетворческим квестом своего героя, Бабель восстановил мотив «товарообменна» на основе всеобщего эквивалента, но лишь настолько, чтобы слегка приземлить обе любовные пары, замарав их денежными соображениями. По сути дела, сходное решение применено и в «Справке»/«Гонораре», где, на первый взгляд, денежный вопрос стоит гораздо более остро, однако в конце концов разрешается вполне идиллично.
2. Д-р Бланш и д-р Глосс
Э. Мениаль «О жизни и творчестве Гюи де Мопассана». В финале рассказа забавные игры в героев Мопассана сменяются чтением невымышленной истории его конца и мысленным лицезрением его предсмертных конвульсий. Парафраз мениалевской биографии (Мениаль [74, 75]) призван осуществить окончательный переход от поэзии к правде, более подлинный, чем инсценировка