Главная » А. К. Жолковский, о Бабеле А. К. Жолковский, о Бабеле
давнем поступке – истории с Лизой; одновременно и ориентируется на читателя, и настаивает на своем безразличии к его мнению; признается, что уже лгал по ходу записок; предстает любителем праздной мечтательности, преданности фантазиям; принимает позу «сентиментального мизантропа», желчного, страдающего от зубной боли, но безобидного человека, готового броситься в объятия друзей при первом же знаке расположения (в …
мертвого» этюда ученика – возможном прообразе редактирования «безжизненного» перевода Раисы; во-вторых, тем, что приводимая Толстым брюлловская формула «Искусство начинается там, где начинается «чуть-чуть» узнается в знаменитой бабелевской «Полиция кончается там, где начинается Беня» [1-, т. 1, с. 132]. [4] Среди других сходств «Мопассана» с «После бала» – мотивы выхода на улицу в опьянении счастьем и …
Лиза», «Дворянское гнездо», «Записки из подполья»), Лизавета Ивановна («Пиковая дама»); Вера («Обрыв»), Вера Павловна («Что делать?»); Настя Крюкова («Что делать?»); Настасья Филипповна («Идиот»); Анна («Анна Каренина», «Анна на шее»). В этом смысле в «Справке» Бабель, возможно, не случайно «переименовывает» «Лизу» в «Веру». Обращение же Бабеля с сюжетом Достоевского можно сравнить с иронической перелицовкой «Бедной Лизы» …
горьковского «Детства» в «Летописи» (1913-1914; рассказ оставался неопубликованным до 1965 г). 23. Ср. опять-таки «Детство. У бабушки» Бабеля. 24. » — Прекрасно, именно так и было все! [… Я] продолжал говорить, но он [… перебил]: — Довольно […] Ты уж все сказал, что надо — понимаешь? Все! — Я замолчал, обидясь, но, подумав, с …
Что Бабель «Записки из подполья» знал и ценил, неожиданным образом видно из рассказа «В подвале» (1929–1931). Дело не только в заглавии («из подполья» > «в подвал[е]»), но и в первой фразе: «Я был лживый мальчик», напоминающей знаменитое начало «Записок»: «Я человек больной… Я злой человек. Непривлекательный я человек». Сходный зачин есть и в «Сне смешного …
назначений обряда было подготовить юношу к браку […, и] при экзогамности [обряд] производился той [группой…] из которой посвящаемый возьмет себе жену [… Я]га — мать или сестра его жены [… П]освящение шло не только через род жены, но и через женщину в буквальном смысле […] и дух-руководитель мог мыслиться женщиной […] Травестизм [… Р]аспорядителями обряда …
чему соответствует возрастание “творческого” элемента. При этом детство представлено утрированно тяжелым, а локусом ностальгии является эпизод из молодости героя. Иронический сплав установок, порознь разрабатывавшихся авторами «настоящих» квази-автобиографий, делает «Справку» своего рода архетипическим образцом жанра, если угодно, — автобиографическим романом, мета-сокращенным до размеров новеллы. ПРИМЕЧАНИЯ 1. Предвестием этого была более ранняя перебивка: «Как взбрели мне на …
информативности», отмеченной Хэллетом, отчасти – за счет большей многословности. Главный сюжетный «избыток» «Гонорара» – это открывающий его абзац о зависти героя к страстным молодоженам за стеной, которые, «осатанев от любви […] бились о перегородку», чем гнали его на улицу «искать любви» и толкнули в объятия героини – проститутки Веры. В «Справке» этот вуаеристский элемент отсутствует: …
всё и на меня глядеть, а я на них. И чем больше, тем лучше»» (Миллер [77, с. 94–95]). Таким образом, Достоевский опять сводит воедино два эпизода «Исповеди» (которую Ставрогин по другому поводу упоминает и прямо) и акцентирует порочность ориентации на слушателей. «Исповедь Ставрогина, поданная им Тихону в печатном виде, и повествователем, и Тихоном рассматривается как …
притвориться спутником проститутки, чтобы спасти ее от полицейской облавы. По дороге она рассказывает ему свою нелегкую биографию, а в заключение из благодарности предлагает бесплатно воспользоваться ее услугами, но он отказывается. Предложение бесплатного секса продажной женщиной – обратное общее место литературы о проститутках (см. Прилож. I, 4. 3). Отказ рассказчика в данном случае тоже не оригинален, …
|
