Исаак Эммануилович Бабель
(1894—1940)
Главная » А. К. Жолковский, о Бабеле

А. К. Жолковский, о Бабеле

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница26

речь впереди. [25] Толстой [117; 119, т. 30, с. 3–26; 121, с. 271–292] (ссылки даются по [121]). Толстовское «Предисловие» перепечатывалось и в других русских изданиях Мопассана, в частности [74, т. 1, с. V-XXVI]. Работа Толстого над «Предисловием» началась «в первых числах» сентября 1893 г., т. е. через два месяца после смерти Мопассана и за десять …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница20

«не выдержит» своей рассудочно избранной роли спасителя (с. 293)[47]. Губительная абстрактность закономерно проявляется и в использовании всеобщего эквивалента – денег, которыми Нехлюдов пытается поправить дело, нанимая адвокатов, а также давая деньги Масловой. Беря их у него, она, со своей стороны, тоже участвует в этой убийственной для личности социальной практике. « – Ведь это мертвая женщина, …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница23

мертвого» этюда ученика – возможном прообразе редактирования «безжизненного» перевода Раисы; во-вторых, тем, что приводимая Толстым брюлловская формула «Искусство начинается там, где начинается «чуть-чуть» узнается в знаменитой бабелевской «Полиция кончается там, где начинается Беня» [1-, т. 1, с. 132]. [4] Среди других сходств «Мопассана» с «После бала» – мотивы выхода на улицу в опьянении счастьем и …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница12

однако, в разоблачении бессмысленности брака, сначала матери, а затем и дочери, тогда как между последней и ее случайным любовником, напротив, возникает нежное и устойчивое чувство, которому не суждено реализоваться, – тема опять-таки толстовская[27]. Наконец, лесбиянские «пакости» в «Женщине Поля», приводящие, кстати, к трагедии, даны не столько с любовью, сколько с объективным интересом, который, конечно, Толстого …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница6

райского состояния вещей (см. Паперно [92]). Акмеистский эстетизм этого жеста Мандельштама (и его позднейших установок на «блаженное, бессмысленное слово», «слово как таковое» и т. п.) существенно отличен, однако, от символистской ориентации на «магию слов» и жизнетворческую практику, продолжением которой стало футуристическое и авангардистское «делание жизни» и соцреалистическая инженерия душ. Бабелевская поэтика граничит в этом отношении …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница5

лишь одна из целого ряда бабелевских вариаций на тему «слова, языка / животной телесности». Эта оппозиция связана с противопоставлением «книжной гуманности» хилых еврейских грамотеев и «жестокой силы» казаков, бандитов и погромщиков; подобно ему, она часто получает амбивалентное воплощение. В поисках медиации между полюсами Бабель с особым интересом останавливается на гибридных состояниях «безъязыкой выразительности» (см. гл. …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница11

сифилиса. Плодородие и веселье, заключенные в нем, сопротивлялись болезни […] Он боролся яростно, метался на яхте по Средиземному морю […] и писал непрестанно. Достигнув славы, он перерезал себе […] горло, истек кровью, но остался жив. Его заперли в сумасшедший дом. Он ползал там на четвереньках, пожирая собственные испражнения. Последняя надпись в его скорбном листе гласит: …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница3

героем-рассказчиком в «бронзовые одежды»[8]. Суровая «истина без прикрас» закономерно (хотя в каком-то смысле и вопреки викторианской стыдливости Толстого) предстает в виде нагого тела, но, разумеется, не эротического женского ню[9], а страдающего тела Христова. При этом, «[ф]изически обнаженное, семиотически [оно] облечено в культурные одежды христианского мифа». (Жолковский [49, с. 116]), чему вторит вся стилистика рассказа, мастерски …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница17

вокруг «Конармии» Толстой использовался как своего рода псевдоним для Ницше (см. выше). Наконец, сам Бабель, как он ни пытался вырваться из пут толстовского «морализма», кончил своего «Мопассана» сценой, в которой образ агонизирующего французского писателя излучает несомненные христианские коннотации, усиливающиеся благодаря сходствам: а) с мученической, хотя и вызывающе антихристианской, фигурой немецкого товарища Мопассана по безумию[41]; б) …

Глава 2. Толстой и Бабель, авторы Мопассана, страница14

(смерть родителей, развращение серией нанимателей и т. п.); б) инцест между братом и сестрой, с подчеркиванием слов «сестра», «брат» и «делать»: узнав в проститутке свою сестру, герой восклицает: «Ух! И натворил же я дел!» (Мопассан [82, с. 439]), букв.: «Хорошенькую штуку я сделал» (“J’avonsfaitdelabellebesogne”), а затем принимается «целовать ее, как целуют только родную [букв. братскую] …