|
|
Главная » А. К. Жолковский, о Бабеле А. К. Жолковский, о Бабеле
Мисси Корчагиной, ожидающийся брак с которой означал бы проституирование героем самого себя, включает описание дома Корчагиных, наводящего на ассоциации с хронотопом, да и коллизией «Мопассана». «[В]сегда ему в этом доме бывало приятно […] вследствие […] хорошего тона роскоши и […] атмосферы льстивой ласки. Нынче же […] все […] было противно ему […] начиная от швейцара, …
в Одессе» весь строится вокруг оппозиции/медиации между «словом» и «делом». « – […] Перестаньте скандалить за вашим письменным столом и заикаться на людях. Представьте себе, на мгновение, что вы скандалите на площадях и заикаетесь на бумаге […] Вы можете переночевать с русской женщиной, и русская женщина останется вами довольна […] Вы хотите жить, а [папаша] …
«[О]на любила его и думала, что связав себя с ним, она испортит его жизнь, а уходя с Симонсоном, освобождала его и теперь радовалась […] что исполнила то, что хотела» (с. 437). У Бабеля проституция (особенно в «Справке») принимается как нечто само собой разумеющееся, проститутка – такая же женщина, как всякая другая, и задача – в …
невинности и Богу – подлинное воскресение. У Бабеля личность обретает себя, лишь прибегнув к эстетическому и эротическому контакту, культуре, искусству, выдумке, вплоть до преднамеренного извращения образа детства и сознательного артистического конструирования «братства». Да и конечная цель бабелевского квеста не духовная – достичь воскресения, а артистическая – «пережить забвение». Интересно, что это заявление следует в «Гонораре» …
гонорею». Об архаических инициационных мотивах, проглядывающих в бабелевском рассказе, в том числе аналогиях между Верой и Бабой-Ягой, см. в гл. 7. [36] Ср., например, придание вызывающе женственных черт красоте мужественного начдива Савицкого в начале «Моего первого гуся». [37] Как отмечает Фрейдин [133, с. 1910], даже «Поцелуй», единственный пример успешного соблазнения женщины Лютовым, кончается тем, что …
к эпизоду с рассказом Николая Ростова, подчеркнут следующим замечанием Пьера несколько ранее в том же разговоре: «Мне самому даже рассказывают про такие чудеса [обо мне], которых я и во сне не видал. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, …
Однако в полном соответствии с известной блумовской формулой отношение Бабеля к Толстому не укладывалось в рамки иконописной благоговейности. Элементы снижения заметны даже там, где несомненна установка на уподобление и подражание, например, в упоре на малый вес классика и его маленькую ногу: Бабель и сам «был невысок» [24, с. 7], даже «низкоросл» [24, с. 185]. Есть …
liberte la brute humaine”). А ближе к концу рассказа Толстой опустил слова о том, «как целуют братскую плоть». Кроме того, в описании финального припадка Селестена он заменил его подчеркнуто животные “quatremembers” на вполне человеческие «руки и ноги». И, наконец, последние членораздельные слова матроса Толстой превратил из полубессвязного лепета: «Это ты, ты, Франсуаза, маленькая ты моя!», …
совершенство «После бала» (1903), опубликованного, кстати, лишь в 1911 г., т. е. в период формирования Бабеля, направлено на разработку тематически близкого Бабелю комплекса. Это очень бабелевский рассказ о неудачной половой и воинской инициации «робкого» героя, об эдиповском столкновении с отцовской фигурой, о физической жестокости, о своего рода Голгофе с демонстрацией истязаемого тела. У Бабеля есть …
Страх героя перед vaginadentata преодолевается по принципу «наоборот». В кульминационном отступлении о деревенских плотниках происходит, как мы помним, обмен половыми ролями между героем и Верой. При этом символические «зубы» партнерши не устраняются[38], а напротив, гиперболизируются до масштабов рубанка, но именно в этом виде дают картину «споро, сильно и счастливо» снимаемых стружек. У Толстого герой «После …
|
